Статья: Финансовые шахматы - часть 2.

Смотреть и слушать слова известных экономистов о том, что у России действительно не было выхода из-за развития ситуации, нелегко. Верить больше не приходится, но после слов и размышлений о том, что курс рубля формируется рыночными способами, что злого гениального умысла нет - становится легче. Исходя из этих подсказок, предпосылок и ограничений, навязываемых с внешней стороны, внутренней разлаженности в государстве, звучит мысль - действия высших государственных властей надо признать правильными. Хотя бы потому, что нечего другого не позволено. Мы играем не на своем поле. И, чтобы сделать какую-то свою игру при глобальном неприятии  миром – нужны мощные ресурсы. Нужны «белые фигуры». А их нет. Каждый раз партия начинается одинаково и заканчивается так же.

А США? До тех пор, пока доллар считается тихой гаванью, усиливается ощущение, что никакие прогнозы не сдвинут его с мертвой точки. Кризис? Чихать на него. Фондовые рынки упали? Очень хорошо - сгорели лишние деньги. Потекли валютные ресурсы из стран конкурентов? Очень хорошо - так держать, пока не закончатся финансовые ресурсы конкурентов.

Но ведь уже витает ответ на вопрос:  «могли ли быть все эти вещи организованы?».

История учит, что кризисы, уничтожая дилетантов на рынке финансов, собирает их активы в более крупные образования. Предприятия же промышленной, реальной экономики просто меняют хозяев. На таких хозяев, которые имеют финансы в условиях кризиса. Круг замыкается. Реально здания, фабрики и т.д., как стояли, так и стоят. Даже если остались одни «развалины», то именно с них начинается восстановление финансового феникса после каждого кризиса. Микроклимат вокруг них может стоить гораздо больше, чем финансовые отчеты. И именно реальные активы, их приобретение, приумножение является целью глобальных капиталов. Простая стратегия, выработанная на протяжении 100 лет, на множестве больших и малых «кризисов»: уйти на фазе подъема мирового хозяйства в спекулятивные операции, а на стадии кризиса – в реальные активы. Стратегия «рокировки», повторяющаяся каждые 11-12 лет. Она обеспечивает постоянный увеличенный прирост активов на фоне «общего среднего».

В каждом кризисе только ценность «бумажек» резко падает, по отношению к реальному владению бизнеса. И это отражается только на их владельцах. В долгосрочной перспективе умных, расчетливых владельцев реальной экономики это не задевает. Они заранее планируют подобные риски, страхуются. Стоимость активов  всегда восстанавливается и всегда увеличивается со временем. Риски минимизируются. И даже если обанкротившиеся владельцы вынуждены продать бизнес, то запланированным заранее покупателям. У каждого крупного владельца всегда есть форс-мажорный вариант управлением бизнеса, обеспечивающий сохранность владения правами на бизнес. Реальной потери бизнеса не происходит. Не смотря на смену юридических лиц, владельцы бизнесов не  меняются, особенно в отраслях и предприятиях имеющих монопольное влияние на экономику. Как пример, можно вспомнить действия «ЮКОСа», его антикризисный план действий, в момент перехода прав собственности, которые стали доступны после опубликования части внутренних документов.
Представим, что читатель этого документа имеет акций «Газпрома» на 1 млн. долларов по ценам 2005 года. А сегодня они стоят 1 руб. Кто-нибудь будет продавать свои акции за 1 рубль? Никому это и в голову не придет! Согласитесь,  по сравнению с длительностью  и размерами получения прибыли в будущем, подождать придется совсем не долго. Подождать, пока они не будут стоить другие деньги.

Из этого примера видно, что единственный продукт, который имеет ценность – собственность. Ни одни бумажки мира не защищены от падений. Их стоимость всегда отражает некоторую часть стоимости физически воплощенных вещей. Они обеспечивают движение научно-технического процесса (НТП), являясь его частью. При ускорении оборота НТП возрастает ценность денег, при замедлении – ценность реальной экономики. Но при любой остановке движения ценность определяется только физическими реалиями.

Если посмотреть в более масштабных временных рамках, то взяв за основу предположение о том, что глобальное управление финансами существует, можно выдвинуть версию о принципах их управления, сферах интересов, доступных ресурсах. Если такое управление существует, то оно действует незаметно,  незначительно вмешиваясь, лишь в критические точки. Крупные владельцы капиталов, которые оказывают такое влияние на мировую финансовую систему, а также на банковскую деятельность вообще, включая смежные  области применения финансов – страховое дело, недвижимость, золото, природные ресурсы, используя кризисы, как способ перехода прав на собственность, уже давно завладели всеми важными бизнесами, которые предполагают устойчивый доход на длительное время.

Посмотрим на общие тенденции развития бизнесов. Начиная с 1900-х годов, развитие происходило за счет увеличение производительности производства. Побеждал тот, кто мог обеспечить более высокую производительность.  Индустриальное развитие всех стран шло по примерно одинаковому пути. В том числе и России и до и после 1917 года. Ничего, кроме увеличения производительности, не позволяло получить конкурентных преимуществ. Небольшое отставание стран друг от друга в технологическом плане позволяло быстро наладить любое производство в любых количествах. И ликвидировать это отставание при сравнительно небольших усилиях. При примерно одинаковых технологиях, одинаковых трудовых ресурсах  нельзя создать что-то принципиально новое, которое не может быть повторено за короткий промежуток времени. Пример современного Китая доказывает, что для классических отраслей это справедливо и сегодня. Нельзя достичь уровня производительности больше, чем у конкурента, если он уже максимален. Есть граничная производительность для любой технологии. И как следствие остановка роста производительности влечет потерю конкурентных преимуществ. Бизнесы, которые вывели вперед индустриальное производство своих стран, нуждались  в других преимуществах.

Здесь надо сказать и о первых кризисах. Кризисах перепроизводства. И кризисах передела собственности. Потому, что по факту каждый из них оканчивался укрупнением бизнесов и переходом прав на собственность. И взлеты и падения на фондовых рынках можно рассматривать не только, как особенность работы биржи, но и как возможность более эффективных финансов раскачивать, разрушать и овладевать активами в классических отраслях экономики. Трудно представить, что при стабильном производстве в мире, где предложение насыщает спрос, можно за 10-20 лет получить ситуацию, которая заставит владельцев отказаться от своего бизнеса. Тяготение кризисов к 11-12 летнему промежутку тоже вызывает разные сомнения. Зная наперед о таком магическом числе можно было рассчитать необходимость влияния и размер антикризисных мер. К расчету этого 11-12 летнего периода пытаются притянуть разные теории. Например, теорию Чижевского и зависимость от пятен на солнце. Но все они не выносят критики. Временные соотношения неточны и иногда вообще идут в противофазе с физическими явлениями. Больше похожа на истину социальная версия существования этого периода. Что любой организации, которой управляют люди, для своего роста требуется период около 5-6 лет. До определенного кризиса, связанного с управлением. Двойной период отражает прохождение периода максимума развития, основанного на неизменном способе управления и технологии через 5-6 лет. Это  время спада деятельности этого предприятия до «умирания» или вторичный рост предприятия на основе удачного прохождения кризиса управления – еще 5-6 лет. В моменты замедления роста, управление и финансовые показатели  предприятий терпят худшие времена. В массе предприятий, которые одновременно начали свое развитие  процесс становится неуправляемым – эффект домино. И именно с этого момента  в действиях финансистов отражается знание  закона о необходимости проведения разных финансовых стратегий в разные периоды экономики. Стратегия «рокировки», активы – финансы. Для существования такой схемы необходимы финансовые рынки и специальные инструменты, которые позволяют максимально выгодно производить обмен. И никто из финансистов не пойдет «против ветра». Поступила команда «кризис!» – значит кризис. Включается память генов – надо спасать имущество. Происходит поддержка лозунга со стороны бегущего  от потерь капитала, что еще больше «ломает» рынки.

А правило шахмат, которое прекрасно характеризует действия капитала – отступать надо с максимальным выигрышем для себя. Сломанные рынки, обанкротившиеся активы представляют собой «теплую лужу для любой свиньи».  Вспомним также, что  поглощение предприятий ограничено во многих странах монопольным законодательством, а перекрестное владение акциями было запрещено. И наконец, появление оффшорных зон полностью устранило эту проблему. Кто-то выступил Заказчиком, а кто-то Исполнителем. А закон закрыл глаза.

Затем выделяется период, который называют периодом «вывоза капитала». С точки зрения экономистов он рассматривается, как прием, который стабилизировал финансовую систему. Но с точки зрения производства существует другая непреложная истина – чем выше программа выпуска, тем себестоимость ниже. В том числе не только самого производства, но и подготовки производства, т.е. средства производства промышленного оборудования. И вывоз капитала давал оборот другим секторам промышленности, которые стремясь к вертикальному объединению производственного цикла, постепенно стали формировать глобальные корпорации, поставляющие и деньги, и технологии, и средства производства.  При таком построении финансового механизма получения прибыли перестает иметь значение даже конечный продавец. Поэтому развитие систем дилерства и дистрибуции получило мощное развитие. Кроме того, они позволяют замаскировать реальных владельцев получения прибыли. Прибыль, перетекая по финансовому циклу производства и торговли, незаметно оседает и растворяется без адресата. Участие банков, оффшоров делает схему владения бизнесами не читаемой.

Следующим этапом стремления развития производств – достижение стабильности, что чрезвычайно важно. Представьте, что производя любой продукт и имея сбыт только в одной стране, какова вероятность риска, что при какой-либо кризисной ситуации производство не будет получать заказов и умрет? А если поставки производятся в 50 стран? В этом случае проблема одной страны – всего лишь какой-то процент прибыли. Вывод – глобализация неизбежна. Стабильность и программа выпуска – требования производства. Также это решает еще один вопрос – конкуренции. И даже третий – национальной гордости стран за производимый на их территории продукт, основанный только на внешней оболочке – упаковке.  Построение такой глобальной модели позволяет с одной стороны забрасывать финансы в какую-либо страну для покупки смежных и просто доступных активов для подавления аналогичной деятельности. А с другой стороны, за счет более высокого качества и низкой себестоимости, подавлять саму возможность рождения конкурентов на территориях. И этот этап можно назвать территориальным захватом.

А теперь взглянем на существующие рынки. Их можно рассматривать с разных сторон. Предлагаю посмотреть по степени интересов для финансов - всего с трех. Первая – есть высокооборотные  рынки – одни из важнейших для капитала, потому что они по доходности могут конкурировать с финансовыми. Например, в России производство просто колбасы и молока, при полном отсутствии отечественных поставщиков – это высокооборотный бизнес. Вложения, в отдельных случаях, могут возвращаться уже через 3 дня (период от закупки сырья до получения денег от покупателя). Вторая - есть стратегические рынки – сильные стороны территорий. Несмотря на низкую скорость оборота капитала,  владение их активами могут принести ощутимую пользу за счет роста акций (если позволено законами), снижением конкурентной способности (пассивное противодействие), консолидации продаж продукции и встраивания в существующий мировой оборот на своих условиях. И третья - есть долгосрочные рынки – дают меньший доход, но абсолютно неподвластный времени (в обозримом для поколения будущем -25-50 лет). Это стратегические отрасли. Они стабилизируют общее поле деятельности всех бизнесов. Создают уверенность для капитала.

При ввозе капитала на чужую территорию, в зависимости от защиты внутренними законами прав на эти бизнесы, они оказываются под влиянием превосходящего потока денег. Нельзя устоять «в рублях». В правах собственности – можно. Это не соизмеримые величины.  Вот почему так настойчиво капиталы требуют защиты частной собственности в России. И почему в стране в момент ослабления рубля появилось так много фондов, долларов и олигархов.

А теперь посмотрим на интересы национального производителя и  эти самые интересы финансового бизнеса. Оказывается, что за последние 20 лет  Россия полностью отдала свои рынки массового потребления на откуп иностранным компаниям. Те рынки, на которых построена финансовая благополучность большинства развитых стран. Чем больше на нашем рынке оборот, тем сильнее становятся другие страны и чужие бизнесы. Молоко, мясо, хлеб, соки, мороженое, консервы - большинство продовольственных товаров, которые образуют  оборот на первоочередных ценностях человека,  импортируется или их производство приобретено глобальными компаниями. Рынки промышленных товаров – в еще большей  степени. Стоит пойти в магазин и посмотреть процентное соотношение. Учитывая, что даже произведенное в нашей стране не означает, что это российское изделие, с точки зрения адреса перечисления прибыли, а не сточки зрения места производства.

Видимо, тот же путь «в никуда» ждет и возможность интеллектуального развития России – одной из сильных сторон нашей территории. Иначе, чем объяснить, что высшая школа технологических направлений безнадежно устаревает и отстает от мировых технологий при попустительстве властей. А ведь это не просто временное отставание. Технологические институты выпускали специалистов, которые могут создавать машины, которые выпускаю другие средства производства. Сегодня, можно говорить о том, что размещение на территории страны целых заводов по сборке автомобилей не может повлиять на способность создавать нечто подобное. Все процессы проектирования – это то, что имеет высшую ценность для современного бизнеса – не импортируются. Компьютерные технологии позволили сделать эти процессы «сквозными» от проектирования до производства. И если даже у нас тоже имеется  компьютерная техника, на создание одной такой технологии уйдут десятки лет. Мы не успеваем менять свое сырье на эти проектные технологии. Они создаются более опережающими темпами и продаются по ценам, не позволяющим на них заработать финансовый ресурс. И пустые рассуждения экономистов о том, что новая экономика в США не принесла увеличения производительности труда – это сказка для тех, кто смотрит на финансы, как на первичный источник прибыли. Новая экономика под названием «ИТ» поменяла зависимость отраслей всех стран от производителей средств производства для промышленности от «сильной» на «абсолютную». И не видеть этого может только экономист М.Хазин, который об этом пишет в своей «теории кризиса».

Произошла переоценка ценностей. За деньги можно купить не только производственную технологию, но и целый финансовый организм. Для небольшой страны. За соответствующую плату. Но средства проектирования – нельзя. Вырванный из «сквозной» технологии кусок не жизнеспособен. Покупка таких кусков ГАЗом, ВАЗом в автомобильном производстве никогда не приведет к увеличению числа вводимых моделей. Потому, что без технологий проектирования на внедрение новой модели у нас тратится 4-5 лет. И для сравнения можно посмотреть на модельный ряд за несколько лет любой иностранной автомобильной компании.

Еще один этап  -  управления себестоимостью продукции глобальных компаний. Ее подчинение интересам глобальных корпораций Цена на любые ресурсы составляют себестоимость производства. Довольно быстро всем корпорациям пришлось понять, что трудовой ресурс, его цена – самая ненадежная составляющая, которая стремиться к быстрому достижению уровня ведущих стран, если нет способа ее ограничить административной властью. Проблемы и в забастовках персонала, и текучести самых лучших кадров. Рост цены на трудовые ресурсы является неизбежным и, как ни парадоксально в производстве  выигрывает тот, кто больше платит своему персоналу. Во всех российских учебниках этому моменту «как платить много» уделяется очень мало внимания. Видимо потому, что в России нет лидирующих отраслей с выраженным зарплатным преимуществом для среднего специалиста. Если корпорация более устойчивая финансово, то она может обеспечить большую, чем у конкурентов заработную плату персоналу – и она побеждает. В ней появляется дух, который способен творить чудеса. Страна, в которой предлагается более высокая плата хорошему специалисту или научному работнику, в долгосрочной перспективе получает приток лучших специалистов со всего света во всех отраслях. А в свете финансов это приобретает другой оттенок – туда, где зарождается научно-технический прогресс, стремятся вернуться прибыли. Необходимо нести большие потери в оплате персонала, а для этого  получать выигрыш на экономии за счет  стоимости других ресурсов.  Цена на  энергоресурсы составляет второй по значимости переменный ресурс в производстве.

И здесь на первый этап выходит нефть. Причем если отметить важность для производства, то обнаружится, что цена на нефть, в существующем мире, влияет на все энергоресурсы. Как ни доказывают экономисты, но простой опрос любого гражданина показывает, что в этой связи цен на нефть и электричества есть какая-то искусственность. Кто-то ее видит больше, кто-то меньше, но общее мнение сходится – есть фальшь. На какой-то момент в мире была создана ситуация, которая позволила рассматривать энергоресурсы в одной ценовой корзине. Но по своей физической  способности к потреблению покупателями они несут в себе различную сущность. Электричество для конечного потребителя – производства является во многих случаях гораздо более важным, чем нефть, ресурсом. Газ может быть поставлен в зависимость с  электричеством, которое  может быть получено из газа. Это экологически чистые виды энергетики. И это стабильные источники. Но не нефть.
А теперь об интересах глобальных бизнесов. Если посмотреть места размещения новых сборочных производств западных компаний в России, для которых важна цена электричества (например, автосборочные предприятия), то окажется, энергоресурсы для них были выкуплены вполне определенными структурами. Причем задолго до того, когда было принято решение о конечном размещении автозаводов, принимались решения о модернизации и вводе дополнительных мощностей, которые на то время  были никому не нужны, как казалось непосвященным в планы развития глобальных компаний людям.

Управление себестоимостью является способом и целью существования глобального производства, а значит и глобальных собственников. Для каждого свой уровень управления.

Цена на нефть определяет «свободу плавания»  США, как основного собственника производственного ресурса в виде глобальных компаний.  Способ обуздания влияния владельцев нефтяных ресурсов  на мировую финансовую денежную единицу был необходим США, и он был найден. Через те же финансы, единственным обладателем которых являются США.  И ситуация явно стремится к длительному безоблачному существованию. Для того чтобы не допустить роста влияния сырьевых стран на политику, в том числе финансовую, решение задачи управления цены на нефть должно иметь долгосрочный характер. Со своими аргументами, инструментами, страховкой.  Если судить по результату, независимо от причин, он всегда положителен именно для США. И даже рост цен перед большим последующим падением не может быть незапланированным. Это зона стратегических интересов, защищенная всевозможными способами.

Следующий этап в развитии интересов глобальных собственников – финансовый. Временный этап, которого не было до 70-х, и не будет в будущем. Который проходит, как дань времени, когда только одна страна смогла взять на себя ответственность выпуска мировой валюты. Когда эту ответственность сможет взять на себя некий общемировой комитет, его действие закончится. В нашем мире любой бизнес, даже глобальный, привязан к территориям, на которых производится сбыт. Кроме виртуального продукта. В этом его уникальность. К виртуальному бизнесу  относят  финансовые операции, которыми активно пользовались долгое время имущие силы мира. За прошедшее время были получены громадные прибыли, которые были куда-либо вложены. Переживая этапы «сна» во время кризиса, они очищались от «паразитов», приумножались реальной составляющей и в настоящий момент сосредоточены в неких защищенных от всех финансовых бурь активах. А 12-летние кризисные явления, вместо того, чтобы приводить в движение антикризисные механизмы, рассматриваются как самая желанная атмосфера. И дружно поддерживаются капиталом. Актуальность этого этапа такая же, как пирамиды «МММ» в перестройку - если никто не запретил, то значит «можно». Политика ФРС США ответила на вопрос: «А почему бы и нет?» И сейчас  можно будет впервые реально  увидеть  настоящих владельцев реальной экономики через успешные действия на финансовом рынке в самом начале выхода из кризиса. В самом ближайшем будущем.

Кризис нынешний – это когда стоимость денег выше стоимости реальной экономики. Они противопоставляются искусственным образом в ценных бумагах США. Нужно только понять, что будет более выгодно владельцам глобальным финансам после кризиса. Если предположить, что все они сейчас находятся в реальных активах, то стоимость «денег» по отношению к реальной экономике может измениться. Максимальную выгоду из этого получат реальные владельцы бизнесов тогда, когда активные движения курсов валют будут производиться на максимальной противофазе стоимостей активов  по отношению к деньгам.  Причем печатая новые деньги, пусть даже по новому курсу, ФРС успеет профинансировать “феникса” в виде глобальной реальной экономики. Существование финансовой пирамиды в США будет полностью скрывать действия глобальных корпораций по захвату реальной экономики и сырьевых рынков.

Причем действия корпораций США, которые могут рассматриваться как часть государства, полностью повторяют действия  российских олигархов, которые вывели деньги в качестве дивидендов для скупки новых активов, а для их замещения просят денег у государства. Вот такая аналогия…  В мутной воде кризиса уже строится новый флагманский корабль…

Следующий этап – правовой. Угрозой для безбедного существования финансового этапа представляла гласность финансовой информации, развитие телекоммуникационных технологий.  Трудно быть главной финансовой силой, когда каждый владелец домашнего терминала может осуществлять те же операции с деньгами, что и любой миллиардер. Причем получая информацию из того же терминала. Поэтому, необходимо было найти замену финансовому способу получения контроля над реальным производством на что-нибудь другое.  И развитие той же ИТ отрасли спасло финансистов от «разграбления». ИТ проникли в каждое производство. Став незаменимым процессом и инструментом переноса себестоимости в прибыли финансовых игроков через проектные технологии. Новый мир реальной экономики основан на прямом перераспределении прибыли глобальным игрокам. А инструменты – патенты, оффшоры, ИТ, ноу-хау – за которые надо платить.

Существующая в 2009 году ситуация отличается от проблем начала прошлого века. В размерах глобального бизнеса,  территориальных границ не существует. Реальный Бизнес, производственный, распределен по разным странам. В случае кризиса и даже полной изоляции валют распределенный бизнес переходит временно на режим сохранения и обороны отдельных частей. И они оказываются, защищены естественными границами и курсами валют, законами стран-доноров. И без проблем срастаются после из ослабления в единый организм.

Кризисная  ситуация – это крупнейший отвлекающий маневр, основанный на дезинформации о том, что финансовые инструменты остаются неизменными в течении нескольких десятилетий. В отсутствии информации о глобальных игроках,  что нет глобальных рыночных отношений между участниками. На боязни развивающихся стран играть в новую игру.

Часть 3 следует.

Автор: Михаил Скрипкин

crisis-blog.ru