Все достижения"капитализма с "человеческим" лицом,если так поставить вопрос,опять же обязаны СССР,не будь противостояния и конкуренции,не было бы никаких шведских социализмов,да и "социализм " такой зиждется на высокой базе налогообложения.Да и профсоюзное движение в капитализме родом из мафии,не ради светлой идеи создавалось.По этому мой ответ тоже скорее нет,чем да.
Форум » Экономика » План или рынок?
-
Профсоэзное движение всётаки не из мафии, не во всех странах она настолько сильна. Да, там где она сильна, ей удалось оседлать его. Опять же ещё до революции были фабриканты, котрые детей рабочих в театры водили. Тут на форуме по моему была информация, что фабричный способ производства требовал достаточно образованных и подготовленных рабочих, так что не только факт существования СССР стимулировал заботу о рабочих. Но дело не в пожеланиях элиты: коммунистической или капиталлистической. И та и другая, как бы ни декларировала свою любовь к народу, заботится о себе и своём потомстве.
Первый вопрос: в какой системе народу проще организоваться и заставить элиту не звбывать о нём?
Второй вопрос: в какой системе выше производительность труда?
Выше я уже писал - сравнивать ни только на примере России.
-
LVV,не знаю,не знаю,классический пример первых профсоюзов из амэрэки во главе с Хоффой ярчайший тому подтверждение,да их и немало,но суть конечно не в этом.Понятно ЛВВ,что тебе хочется нарисовать святочную лубочную картинку некой кап.идиллии с человеческим лицом.Да,были случаи и Савва Морозов и Мамонтов,но это скорее единичные,нежели характеризующие.Хотя бабушка,еще при жизни,царство ей,говорила,что вполне сносно ее семье жилось и прадед полтинник(копеек) давал детям на ярмарку,а их пятеро было.И наедятся и ссобой наберут,так еще какая-то мелочь оставалась))это ее детские воспоминания.Но это было после реформы Витте,тогда страна начинала подниматься,так устроили нам войнуху,а затем революцию(((Однозначных ответов нет,но если кратко и по сути,то
1вопрос-сложно однозначно ответить на твой вопрос,примеров,как с одной стороны,так и с другой много-и английские шахтеры бастовали при Тетчер и французские студенты при де Голле(правда там первопричины неско иные были) и американские фермеры,но и Новороссийск был,и Тяньаньмэнь была и солидарность(тоже по специфическим причинам)Думаю,что не столь важно,в какой системе,гораздо важней не доводить до таких состояний,когда народ идет уже на крайние меры,лучше не надо.
2вопрос- тоже односложно не ответить,вроди вспоминая застойное,как теперь принято его называть время,так напрашивается ответ,что при капитализме,но опять же много но...Во-первых я бы не обобщал этот вопрос,а подразделил бы его еще на подвопросы,как то индивидуальность,менталитет,географическое расположение,прожиточный минимум для конкретной страны.Китай вроди социалистический,правда с кап.экономикой,но производительность там одна из самых высоких,как и Вьетнам,а сиестные испашки или португалы,думаю что не очень будут радеть,за тот же баблос,что датчанин или швед,к примеру.А судить о производительности при плановой экономике по временам Черненко не совсем корректно,так как была и индустриализация и метрострой и авиастроение,кузбасс,целина,где люди за пайку пахали ,как стахановцы,на идее светлого будущего своей страны и дай бог такую производительность какому-нибудь кап.рабочему на том же Форде.Разные времена,разные стимулы,разные проблемы,да и люди были совсем другие.
Ну и понимая общий подтекст вопроса,чтобы подытожить могу сказать,что лично мне по душе плановая социалистическая экономика,с ее минусами,нежели капиталистическая рыночная всевыгоднопродайская.Я за здравый симбиоз, идеала коего пока нет,но отдельные примеры,в отдельных перечисленных странах(правда там где есть резерв для модерна), говорят именно об этом. Думаю,что в посткризисное время все чаще и чаще мы будет приходить к пониманию необходимости менять старую парадигму,капитализм в том виде,который мы видим сейчас себя исчерпал.Как я уже говорил,мне ближе коммунитаризм,давал ссылки,там как раз раз симбиоз от кап и соц систем,но это лишь пока только теория на бумаге и отдельных примерах.Ну и само собой разумеется,что процесс этих трансформаций не год и не два,а возможно десятилетие и поболе,но он неизбежен,капитализм будут сливать.
-
Мне кажется подводить итог рано, так как имеет смысл обсуждать не только прошлое, но и возможности будущего. Я тоже за симбиоз рынка и плана. Но у меня стойкое ощущение, что за жёсткой критикой капитализма прячется его торжество. Капитализм ведёт к концентрации капитала, а концентрация капитала к плановому управлению и отказу от рынка. Отказ от рынка потребует отмены политических свобод. Если приучить народ к этим мыслям, мы получим титтитэйтмен – талоны на бесплатную жрачку, низкопробные развлечения и презервативы. Это будет общество, в котором всем будет заправлять никому не подконтрольная элита сверх собственников
Альтернативой, на мой взгляд, является комбинация плана и управляемого рынка с барьером на рост собственности. Для построения этой комбинации надо определить, чем лучше управлять с помощью плана, а чем с помощью рынка, понять недостатки этих методов управления и найти способы компенсации этих недостатков.
Рынок определяется стремлением к прибыли, следовательно, задача регулирования рынка требует создания такой среды его функционирования, когда прибыль возможна лишь за счёт создания товаров и услуг, полезных обществу.
Согласным с такой постановкой предлагаю делиться предложениями.
-
Барьеры возможны коли ваша "революция" победит во всем мире. Иначе капитал пошлет барьеры на йух, уедет за бугор и начнет отслюнявливать баблосы людям, который ваш "идеальный миропорядок" в дальнейшем разрушат.
-
-
Директор Института экономики РАН Руслан Гринберг:
«Страна заслужила своих миллионеров. Но она не вынесет столько миллиардеров»
Почему капиталы бегут за рубеж, модернизация не идет дальше слов и откуда растут ноги у межэтнических конфликтов?
Валерий БУТАЕВ — 05.05.2011
ХОТИТЕ БУДУЩЕГО - ТРАТЬТЕ В НАСТОЯЩЕМ
- Руслан Семенович, слушаю чиновников и не пойму: один скажет, что кризис для нас уже позади, другой обещает окончательный выход из него после 2012 года. А вы как считаете: закончился кризис или нет?
- Для России худшее позади. Мы, к сожалению, скорее объекты мировой экономики, а не активные ее субъекты, в том смысле, что наше благополучие сильно зависит от экспорта 5 - 7 видов сырья и энергоресурсов. А сейчас и спрос, и цены на них на мировых рынках начали расти. «Иррациональные» факторы тоже на нашей стороне - так называемые «сетевые революции» на Ближнем Востоке и в Северной Африке плюс последствия землетрясения в Японии подхлестнули рост цен на энергоносители.
- То есть нефть и металлы дорожают, значит, и кризису конец?
- Важно понять, из-за чего спрос растет: носит ли он чисто спекулятивный характер, потому что богатым некуда деньги девать, или все-таки уже есть достаточно устойчивый спрос со стороны реальной экономики. Вот о чем сейчас идет спор среди экспертов. По моему мнению - и многие индикаторы на это указывают, - уже начал расти реальный спрос. Но надо видеть и вполне вероятные угрозы: сегодня в мире есть большие объемы финансовых средств, образовавшихся в связи с масштабными антикризисными программами в США, Европейском cоюзе и других странах. Эти деньги уже мечутся в поисках выгодного приложения и в качестве горячих спекулятивных денег могут стать серьезным фактором как взлета инфляции, так и возможной общей экономической дестабилизации.
- В таком случае почему продолжает дорожать золото? Ведь обычно это один из признаков нестабильности.
- Потому что действует инерция паники: «золото - последнее убежище финансового паникера». За время кризиса эксперты много наговорили и о грядущей катастрофе доллара, и о возможном крахе евро. Тут еще и восстания в арабском мире, а там рядом ближневосточная нефть, все это, конечно, серьезно усложняет обстановку. Да и вообще известно: плохие новости всегда продаются лучше хороших. Но если смотреть объективно, наряду с паникой и спекуляцией все-таки уже и реальные позитивные тенденции налицо: Китай растет, Индия, полмира растет! Европейский союз - здесь начинается очень серьезное оживление.
- Что, собственно, изменилось? В Европе, в США как был огромный долг до кризиса, так и остался.
- Гигантский долг - это всегда опасно, но почему он должен быть главным критерием оценки ситуации? Пора понять: с долгами можно жить! У США, конечно, дефицит бюджета сумасшедший, но американские долги очень качественные, что бы ни говорили. Я здесь на стороне Пола Кругмана, нобелевского лауреата, сказавшего буквально следующее: «Если вы хотите иметь будущее, надо тратить деньги в настоящем». Это и для нас важно - инвестировать в инфраструктуру, в образование, в науку. Думаю, американцы правильно действовали, что наращивали дефицит в целях оживления экономики.
- Президент Обама недавно заявил, что пора Штатам все-таки жить по средствам.
- И он прав. Долг - хорошо, если употребляется для дела и с умом. Помог пережить трудную пору - и прекрасно. Без конца и без смысла его наращивать - это глупо и опасно. Но тут возникает противоречие: с одной стороны, хочется иметь здоровые финансы, а с другой - здоровую экономику, и эти цели часто расходятся. Раз частный спрос во время кризиса резко падает, его некому возместить, кроме правительства. И оно это делает, снижая налоги и увеличивая расходы, что при прочих равных условиях дает двойной положительный эффект с точки зрения стимулирования выздоровления экономики. Сейчас началось выздоровление, но возникает риск инфляции; это вызывает беспокойство Обамы и его экономических советников. Вообще трудно сказать, какую величину долга можно назвать неприемлемой. В Европейском союзе действует жесткое правило, в соответствии с которым страна-член, допускающая его рост сверх 60 процентов ВВП, должна быть оштрафована. За пределами ЕС такой строгости нет. В США этот показатель приближается к 100 процентам, а у японцев, например, он превышает ВВП почти вдвое. При этом характерно, что инфляция в обеих странах минимальна: в США она составляет 1,1 процента, а в Японии вообще нулевая. Так что нет прямой связи между размером государственного долга и макроэкономической стабильностью.
ДОРОГАЯ НЕФТЬ - БЛАГО, А НЕ ПРОКЛЯТИЕ
- А для России какая выгода от этой зарождающейся стабильности? Снова будем торговать ресурсами и почивать на лаврах?
- Наша экономика уже привыкла к топливно-сырьевой ориентации, и можно было бы уже давно определиться, что есть дорогая нефть для России - проклятие или благодать.
- А вы как считаете?
- Я твердо уверен, что дороговизна нефти очень выгодна России. Приток нефтедолларов в страну, конечно же, благо, если его результатами распоряжаться рационально. Раз мы хотим стать цивилизованной страной, то, конечно же, должны развивать свою промышленность и пытаться управлять своим экономическим ростом. Вот на это и надо тратить нефтедоллары, и никакая голландская хворь нам не страшна. Только надо помнить: в мире производится очень много товаров и услуг, и производительность труда просто фантастическая! И в общем-то никто не ждет новых конкурентов, никто не заинтересован в том, чтобы Россия изменила философию своей экономической политики и ее направленность. Взять хоть США, хоть тот же Китай - я специально беру такие полярные примеры, эти страны друг друга могут не любить, но они одинаково довольны тем, что у нас происходит.
- Ну главное, что мы сами как будто недовольны. «Модернизация», «инновации» - теперь самые модные словечки. Только дальше слов дело почему-то не движется...
- Наша политическая элита - точнее, наверное, назвать ее правящим классом - понимает, что нужно диверсифицировать структуру экономики, увеличивая производство товаров с повышенной добавленной стоимостью. А ситуация развивается в противоположном направлении: из-за сырьевой зависимости экономика примитивизируется, и это блокирует наше будущее. Если мы так и будем почивать на высоких нефтяных доходах, скоро получим совсем другую страну. Россия не должна смириться с такой примитивной структурой хозяйства. Полвека назад у нас была мощная многоотраслевая экономика. При этом вплоть до застоя конца 70-х - начала 80-х она находилась в состоянии непрерывной модернизации. Пока еще сохраняется определенная устойчивость, не исчерпан задел прошлых лет. Но он тает…
- То есть еще не все потеряно?
- Далеко не все. Еще есть время, лет 5 - 6. Но оно не ждет, оно работает против нас. Между тем в России, несмотря на ошибки и оплошности последних двух десятилетий, есть еще пара десятков вузов, где по инерции функционирует достаточно приличная система образования. Мы в состоянии и продуцировать идеи, и даже их реализовывать. Но для этого должен быть очень мощный структурный поворот в сторону оживления и развития еще оставшихся заделов советского и отчасти постсоветского научно-технического потенциала. Авиастроение, например, еще можно оживить.
- Вы в это верите?
- Теперь, конечно, очень трудно будет занять место между грандами - «Боингом» и «Аэробусом», но все-таки можно. Космос, атомное машиностроение сохранилось, производство оружия - оно у нас и сейчас более-менее конкурентно на мировых рынках. Есть некоторые конкурентные сектора машиностроения. Можно было бы еще кое-что придумать, есть ряд инноваций мирового уровня, которые можно было бы реализовывать. Но главная проблема в том, что у наших компаний нет спроса на инновации. Промышленные предприятия должны сами за ними гоняться. Только так они могут выжить в жесткой конкурентной борьбе.
КАПИТАЛЫ: ДЕРЖАТЬ И НЕ ПУСКАТЬ?
- А владельцы бизнеса сами этого не понимают? Модернизация у нас почему-то насаждается сверху. И, кстати, многие ученые говорят, что по-другому и нельзя.
- В России мало веры в то, что модернизацию страны можно провести, не жертвуя демократическими ценностями и принципами. Многие думают, что обязательно везде должны торчать ослиные уши авторитаризма, а создать среду, в которой люди согласовывали бы свои действия и работали на результат без понукания, невозможно. Не надо искать в капитализме того, что в нем нет по определению, - социальности и благотворительности. Корысть - главный мотив и стимул капиталиста. Но вот гражданское общество, его институты вправе предъявлять бизнесу свои социальные претензии, а власти - свои политические требования. На том простом основании, что власть обязана защищать права граждан на личное достоинство, обеспечить социальные гарантии, экономическую справедливость. Поэтому важно наладить четкую модель экономической политики и развития. И реализовывать ее с учетом конкретных планов: должны разрабатываться и выпускаться новые станки, локомотивы, вагоны, самолеты. Планировать производство буквально в штуках и требовать исполнения. Это классика промышленной политики, и не надо здесь придумывать что-то особенное. Это и есть либерализм, только не праволиберального толка в интересах олигархов и чиновников, а либерализм в интересах среднего класса и всего общества. Должно быть налажено четкое частно-государственное партнерство.
- Получится? Мы о частно-государственном партнерстве тоже много говорим. А на деле имеем чудовищную коррупцию во власти. А бизнес, в свою очередь, выводит капиталы за рубеж...
- Я думаю, при всем либерализме жесткие методы могут оказаться просто неизбежными. Возьмем, например, задачу широкомасштабного обновления инфраструктуры. Просто финансисты, так называемые эффективные менеджеры, здесь не помогут, потому что у них задача сократить затраты и увеличить прибыль, взять ее здесь и сейчас. А реализация инфраструктурных проектов, как правило, не приносит сиюминутной прибыли, - когда еще будет, если будет... Поэтому должен существовать баланс кнута и пряника. Кнут в том, что придется ограничивать вывоз капитала, вводить лимиты на какие-то операции, связанные с покупкой иностранных спортивных клубов, например, или недвижимости за рубежом, предметов роскоши.
- Вы это серьезно?
- А почему нет? Если ты вывозишь капитал и это помогает экспорту товаров, то это полезный вывоз. А если не помогает - бесполезный и даже вредный.
- Ну на этот счет можно поспорить...
- Вот и я говорю, что можно поспорить. Наверное, должна быть комиссия, которая оценивает вывоз капитала: полезный он или не очень.
- А не превратится эта комиссия в очередную кормушку: разрешения за взятки?
- Любые регламентации, даже самые нужные, несут в себе риски бюрократического произвола и коррупции. Зато смотрите-ка: под предлогом того, что может увеличиться коррупция, у нас теперь многие вещи просто не делаются. Если к государственной службе относиться просто как к бизнесу, то это другая песня. Но у любого ответственного государства, которое заботится об общественном благе, есть только такие задачи, которые не приносят сиюминутной прибыли, а вложений требуют огромных. Бизнес же, каким бы социальным он ни был, в принципе в этом не заинтересован. Установка первых да и современных российских реформаторов на то, что новоиспеченные предприниматели перехватят государственные функции, оказались иллюзией. Так что нельзя обойтись без взаимодополняемости государственной активности и частной инициативы и в промышленности, и в таких сферах, как образование, наука, культура, здравоохранение. У нас вообще много подобных проблем. Демография, миграция, восполнение трудовых ресурсов, например.
И ЕЩЕ ВОПРОСЫ У событий на Манежной корни - социальные
-Руслан Семенович, вы говорите, что миграция, восполнение трудовых ресурсов - тоже проблема партнерства государства и бизнеса. Как бизнес тут может помочь?
- Давайте по порядку. Я думаю, что разговоры о сокрушительном кризисе мультикультурализма - это все ерунда. Нам, как и западным странам, не обойтись без эмигрантов. Но надо учить их жить в наших условиях. Я знаю, что большинство из них нормально работают и выручают и себя, и страны, куда они приехали.
- Чтобы получить еще одну Манежную площадь?
- Это, как и египетские события, - кризис миграционной, социальной и национальной, региональной политики в стране. Магнат, все доверяющий рынку и нанимающий людей на работу, стремится сократить издержки, в том числе и на зарплату. А доля зарплаты в нашем общем пироге чудовищно низкая: всего 30%, в то время как в США - выше 70%. В сущности, это капитализм XVII - XIX веков. У нас, к сожалению, действует жесточайшая эксплуатация людей. В западных странах трудовые ресурсы давно перестали рассматривать как часть чисто производственных издержек - как глину, песок или нефть и газ. А у нас любые затраты - и на труд, и на материалы - ставятся в один ряд. И при этом еще поднимается вопрос о необходимости законодательно увеличить продолжительность рабочего дня и пенсионного возраста.
- То есть бизнес должен быть более социально ответственным?
- Пока у нас нет тех сил, которые как-то могли бы повлиять на такое положение дел, - ни мощного гражданского общества, ни демократических традиций, ни нормальных независимых профсоюзов, ни оппозиционной партии социал-демократического типа. Наши зарплаты не позволяют людям определять свое будущее и судьбы своих детей. Потому и зреют гроздья гнева. Молодые люди - половина их рождается в бедных семьях - не имеют перспектив получить качественное образование и услуги здравоохранения, выйти на более или менее сносный уровень жизни. Так что все эти конфликты, на мой взгляд, социальные. Иногда они окрашены в религиозные или националистические тона, но база - всегда социальная.
- Как же заставить наших капиталистов, чтобы они платили больше, ценили людей, трудовые ресурсы больше, чем песок и глину?
- Политический ландшафт в стране должен меняться в сторону более сильного гражданского общества и социального государства. Оно формально у нас социальное. А фактически - асоциальное. Разница в доходах самых обеспеченных и самых бедных по-прежнему колоссальная.
- В общем, что, пора срочно все отнять и поделить?
- Отнимать не надо. И делить все на всех одинаково не надо. Должна быть, как везде, обычная прогрессивная шкала налогообложения. Чем больше зарабатываешь - тем больше отчисляешь. Страна заслужила своих миллионеров. Но она не вынесет столько миллиардеров. При советской власти у нас было избыточное равенство, которое подрывало стимулы к продуктивному труду. А сейчас, по российской привычке ударяться в крайности, мы получили абсолютно неприемлемое неравенство. Нужно искать, как весь мир, золотую середину. А это значит, добиваться больше человеческой солидарности и экономической справедливости, больше демократии, больше истинного либерализма как духа истинной свободы и человеческого достоинства, больше политической культуры терпимости и толерантности. Настоящего либерализма мы еще не видели, поверьте мне, он невозможен без справедливости. Наш псевдолиберализм - это политическая ширма для плутократии, политтехнология для одурачивания непросвещенной массы граждан.
- Руслан Семенович, в понедельник умер научный руководитель вашего института академик Леонид Абалкин. И все вдруг вспомнили, что его идеи сочетания государственного регулирования и свободного рынка актуальны до сих пор...
- Сейчас почему-то говорят, что только с 1992-го начались рыночные реформы. На самом деле свободу предпринимательства страна получила уже после 1987 года, когда были приняты законы о предприятии, о кооперации. Тогда энергия многих молодых людей, так называемых цеховиков, которые до этого сидели в тюрьмах, начала исправлять пороки советской системы планирования. Леонид Иванович был принципиальным противником фанатизма и догматики - как планового администрирования, так и неконтролируемого рыночного процесса. Если бы было побольше таких людей, как Абалкин, которые отдавали себе отчет в том, что страна нуждается в свободном предпринимательстве и ценообразовании, но, с другой стороны, знали, что рынок близорук, что нужны стратегические цели, мы бы сейчас жили по-другому. Но, к сожалению, Россия - страна крайностей: либо справедливость без свободы, либо свобода без справедливости, которая превращается в анархию. И, я думаю, к идеям Леонида Ивановича мы еще будем возвращаться.
А вы что думаете?
http://oko-planet.su/politik/politikdiscussions/67752-direktor-instituta-ekonomiki-ran-ruslan-grinberg-strana-zasluzhila-svoih-millionerov-no-ona-ne-vyneset-stolko-milliarderov.html
-
"Модернизация у нас почему-то насаждается сверху. И, кстати, многие ученые говорят, что по-другому и нельзя. " Почему нельзя? Вы же можете у себя дома поменять старый плохой холодильник без указки управдома или мэра? "- В России мало веры в то, что модернизацию страны можно провести, не жертвуя демократическими ценностями и принципами. Многие думают, что обязательно везде должны торчать ослиные уши авторитаризма, а создать среду, в которой люди согласовывали бы свои действия и работали на результат без понукания, невозможно." ???? " Не надо искать в капитализме того, что в нем нет по определению, - социальности и благотворительности. Корысть - главный мотив и стимул капиталиста." Действительно корысть, но как раз она то и заставляет работать на результат и причём без понуканий и согласовывать действия. Просто власть должна уметь управлять условиями получения прибыли. "Но вот гражданское общество, его институты вправе предъявлять бизнесу свои социальные претензии, а власти - свои политические требования. На том простом основании, что власть обязана защищать права граждан на личное достоинство, обеспечить социальные гарантии, экономическую справедливость. Поэтому важно наладить четкую модель экономической политики и развития. " Вот это безусловно да, но.... "И реализовывать ее с учетом конкретных планов: должны разрабатываться и выпускаться новые станки, локомотивы, вагоны, самолеты." А если данные самолёты, вагоны и станки, данного качества и по данной цене никому не нужны? "Планировать производство буквально в штуках и требовать исполнения." Куда девать запланированное, но не раскупленное, как компенсировать издержки производителю? "Это классика промышленной политики, и не надо здесь придумывать что-то особенное. Это и есть либерализм, только не праволиберального толка в интересах олигархов и чиновников, а либерализм в интересах среднего класса и всего общества." Ну во-первых что здесь либерального? Это чисто классика плановой экономики? Во-вторых, какая польза среднему классу в производстве товаров, которые без приказа сверху никто не купит, а если и без приказа купят - зачем навязывать производителю объём? Пусть работает на потребителя. Нужны дешёвые кредиты на развитие - дать, но это не плани рование производства сверху в штуках независимо от спроса. "Должно быть налажено четкое частно-государственное партнерство." Безусловно, но суть этого партнёрсва в созданиии условий: 1.Система законов должна обеспечивать то, что прибыль можно заработать только на том, что нужно обществу 2.Система государственной поддержки должна защищать предпринимателей и помогать предприятиям, производящим нужные обществу товары и услуги, даже если одним из стимулов их деятельности является прибыль
-
лвв, перечитайте вдумчиво на несколько раз, то что вы скопипастили))
производящим нужные!!! - это уже план, а не рынок, пусть даже который сейчас торжествует, план всмысле не ждать когда они станут нужными (заведомо ненужными), а навязать, в идеале, так, чтобы и не почуствовали, что навязывают) даже если почувствуют.. не страшно, если результат на лицо.. всмысле на счету)
-
Я взял кусочек текста, из статьи и вставил в неё реплики.
Что вам не понравилось: статья или реплики?
-
если честно, то конечно реплика..
одна фигня.. на репликах все и строится.. убери одну.. рушится.. целый труд)) не так ли?
-
-
-
-
Попробую обсудить ещё кусочек этой статьи:
«Приток нефтедолларов в страну, конечно же, благо, если его результатами распоряжаться рационально. Раз мы хотим стать цивилизованной страной, то, конечно же, должны развивать свою промышленность и пытаться управлять своим экономическим ростом. Вот на это и надо тратить нефтедоллары, и никакая голландская хворь нам не страшна. Только надо помнить: в мире производится очень много товаров и услуг, и производительность труда просто фантастическая! И в общем-то никто не ждет новых конкурентов, никто не заинтересован в том, чтобы Россия изменила философию своей экономической политики и ее направленность»
Голландская болезнь далеко ни так безобидна.
Во-первых. Ну не купят на нефтедоллары пряники, а купят оборудование по производству пряников, что это означает? А это означает, что без работы останутся ни пекари, а производители оборудования. Суть голландской болезни в том, что из страны вывозятся ресурсы, то есть «не труд», а ввозится чужой труд, пусть и овеществлённый. Национальная промышленность и национальный рынок труда всегда будут в такой ситуации под давлением чужих товаров и чужого труда. Необходимо, чтобы при вывозе изз страны сырьевых ресурсов, а соответствующая рента тратилась в стране на оплату какого-либо не производительного труда.
Именно сырьевой характер российской экономики причина того, что в ВВП России заработная плата составляет такой низкий процент (30%).Доходы от экспорта сырья надо тратить на улучшение инфраструктуры, науку, культуру.
Во-вторых. Что значит тратить нефтедоллары на развитие своей промышленности? Нефтедоллары у одних, а промышленность у других. На каких условиях передать эти нефтедоллары другим? Ну возьмут коммерсанты кредиты и купят на них доллары.
1.Коньюктура на рынке, из-за её зависимости от цен на нефть, может измениться, поэтому долгосрочные вложения рискованны.
2.У нас в стране один из самых высоких процентов по кредитам, поэтому вкладывать кредитные деньги в реконструкцию не рентабельно, слишком длинное плечо.
3.Рискованно создавать успешный бизнес. Найдут какие-нибудь нарушения и отберут. Пример - Евросеть.
Так что нужны не просто благие пожелания вложения доходов от экспорта нефти в реконструкцию производства, а условия, при которых это будет самой рентабельной деятельностью.
Задача этой ветки формулировать эти условия
-
цитата от Авантюриста:
Но главное, нужна плановая экономика во всех стратегических отраслях. Не совсем такая, как была в СССР, но достаточно близкая. Потому что нет ничего неэффективней, чем либеральная конкурентная экономика в базовых сегментах - сельском хозяйстве, энергетике, машиностроении, фармацевтике, и т.п. Просто напомню, что плановый СССР с населением в 270 млн. на равных конкурировал во всех стратегических сферах с всем рыночным Западом с населением в 850 млн. человек, и имел военную машину равную по мощи всей западной, причем Запад качал колониальные налоги с половины мира, а СССР подкармливал за свои деньги вторую половину. А если б СССР не тратил деньги на всякие недоразвитые народы от поляков и никарагуанцев до корейцев и конголезцев, то у нас и потребительских товаров было бы столько же и не хуже, чем в США. Так что плановая экономика эффективнее рыночной не на проценты, а в разы. Мороженное, колбасу, колготки, педикюр, кафе, прокат видеокассет, ночные ларьки и прочую потребительскую мелочь можно оставить рыночным операторам - это все в нормальной экономике, в действительности, занимает относительно небольшой объем и там планировать нет особого смысла, да и эффект будет так себе. -
Замечательно почти согласен. Ширпотребом рулит рынок. Но вот чем рулит план давайте уточнять?
Предлагаю к обсуждению базовое предложение:
Там, где нельзя запланировать спрос, бессмысленно планировать предожение, то есть производство.
1.Для того, чтобы не ошибиться в планировании, плановая экономика с необходимостью продуцирует дефицит. В обществе с тотальным дефицитом планировние упрощается. Иначе, возрастают объёмы производства не востребованной продукции, то есть производство --> в утиль. При этом не эффективное использование ресурсов резко возрастает. В этой ситуации, по эффективности их использования, плановая экономика уступит рыночной.
2.Стоит ли за хозяев предприятий по производству ширпотреба решать какие им нужны ткани, технологическое оборудование итд? На мой взгляд нет. То есть спрос на оборудование, используемое в производстве ширпотреба, нельзя спланировать, следоательно не стоит планировать и его производство.
3.Стоит ли вообще планировать технологические процессы - а это основа спроса на продукцию машиностроения? На мой взгляд тоже нет, иначе опять будем покупать в странах с рыночной экономикой права на производство устаревших автомобилей и производить их без практически усовершенствований в течении 50 лет. Каждый съезд партии в СССР заканчивался призывами использовать достижения НТР итд, это даже в планы вносилось. В результате создавали ВЦ, принимали на работу штат прогаммистов и техников, которые писали программы выполняющие работу двух бухгалтеров, котрые потом проверяли результаты работы этих программ. А вот технологические процессы внесённые в планы оставались в основном неизменными, что привело к технологическому отставанию.
Поэтому, на мой взляд, государство должно ограгничить планирование производством металлов, удобрений, ГСМ, электроэнергии, строительством и эксплуатацией коммуникаций, устанавливать цены на материлы и транспортные услуги ЖД, электрических сетей, трубопроводов, возможно, авиационных перевозок. При этом частники имеют право так же работать на этих рынках не допуская дефицита соответствующих товаров и стремясь к совершенствованию услуг.
-
приводимая ниже статья хорошо иллюстрирует то положение, что противопоставления типа "рынок или план", "капитализьм или социализьм" и т.п. есть способ увода нашего внимания от истины.
Так же как, например, "основной вопрос" философии - что первично: материя или сознание.
Или еще проще, как два наперстка в известной игре, ни под одним из которых нет выигрыша.....
другими словами, гигантский лохотрон...
Алексей Кравецкий
Плановая экономика есть везде. Капитализм ли или социализм на дворе, крупная организация в любом случае будет контролироваться государством.
..Заплывший жирком и туповатый чиновник сидит, развалившись в кресле, и посасывает палец. «А сколько тазиков?» , — гадает он, — «Наверно сто миллионов!». «Машенька, запиши: сто миллионов тазиков из пластмассы».
«Хм. А сколько механических зайчиков с барабаном? Их, пожалуй, сто тысяч двести три. Да. Гражданам следует сделать сто тысяч двести три штуки механических зайчиков с барабаном. И триллион тон угля. А колбасу мы в этой пятилетке делать вообще не будем, поскольку мы хотим войну и нам для этого нужно много танков». Чиновник диктует, секретарша записывает.
По окончанию процесса высасывания плана на все товары в стране, чиновник звонит условному Леониду Ильичу Брежневу и просит того срочно подписать план. Престарелый генсек пытается прочитать план, но на две тысячи сто сорок пятой строке засыпает. Проснувшись, подписывает не читая.
После этого во все концы страны летят телеграммы, излагающие всем, — от руководителя отрасли до торговки пирожками, — высосанное из пальца точное количество угля, пирожков и игрушечных пирамидок, которые следует вырастить на просторах условного Советского Союза. Что бы ни случилось, социалистические предприятия в течение пяти лет строго следуют этим бессмысленным цифрам. Уже изобретён телефон с кнопками, но в плане написано «десять миллионов телефонов с дисками», поэтому предприятия усердно клепают устаревшие телефоны. Пластмассовые тазики оказались не нужны в таких количествах, но конвейер штампует их один за другим; склады магазинов завалены тазиками до потолка, а они всё производятся и производятся. А в это время изнурённый таким подходом народ страдает без колбасы.
Судя по многочисленным отзывам, очень многие сограждане представляют себе работу планового хозяйства примерно так. Во всяком случае, никто из борцов с плановой экономикой не сумел мне ответить даже на простейшие вопросы:
1.Кто и откуда узнаёт, сколько штук товара Икс следует произвести?
2.Что случается с производством товара Икс, если в процессе производства оказывается, что товар не расходится, но в плане написано, что произвести надо ещё больше?
3.Попадают ли и каким образом попадают в план новые по устройству, по фасону, и т.п. товары -- или же при плановой экономике новых товаров никогда не появляется?
4.Что мешает написать в плане, что нам нужно сто миллиардов штук каждого товара или что нам ничего не нужно вообще?
Я мог бы продолжить перечислять занимательные вопросы, но они тут для примера. Ведь неспособность ответить даже на эти четыре говорит о том, что «борец» фактически не понимает о чём говорит. То есть, вообще даже не имеет представления. Ну это вроде как рассуждать о велосипедах, не зная, что у них есть руль, педали и колёса. Грубо говоря, борьба в таком случае идёт не с идеей «плановой экономики», а с крайне расплывчатым образом, порождённым воображением борца, о котором доподлинно известно только что «оно плохое».
Собственно, нет сомнений, что с плохим следует бороться. Однако этот плохой расплывчатый образ никак не связан с реальностью, кроме как использованием одного и того же названия.
Название, кстати, не особо удачное. Не особо удачное потому, что любая современная экономика по факту «плановая». Чем крупнее организация, тем неизбежнее введение внутри неё принципов прогнозирования и планирования выпуска под прогноз. Для бабушки, которая печёт пирожки и продаёт их у станции электрички, план не слишком актуален. Она просто печёт двадцать штук, распродаёт их и уходит. Она могла бы, наверно, испечь и больше, но ей не критично.
В организации с сотней тысяч сотрудников и выпуском товаров в десятки миллионов штук без прогноза и плана просто невозможно. Сколько мониторов выпустить? Сто штук? Миллион? Миллиард? Триллион? Надо знать хотя бы порядок величины — хотя бы чтобы деталей нужное количество прикупить. И чтобы потом не пришлось выкидывать произведённое. Ведь частная это организация или государственная, в любом случае трата сотен миллионов человекочасов на ненужное имеет катастрофический результат.
Капитализм ли или социализм на дворе, крупная организация в любом случае будет контролироваться государством. Не в полной мере, но в изрядной. Ведь даже если государство выступает как покупатель товара, для него в большинстве случаев жизненно важно, чтобы этот товар поступил в нужном объёме, а не «сколько решат дать». Крупная частное предприятие, перерабатывающее нефть, может казаться «свободным от внешнего давления», но что будет если оно по какой-то причине вдруг решит в этом месяце не производить бензин? Это ж полстраны внезапно встанет. Что будет, если крупная агропромышленная фирма даст вдвое меньше продукции? Или, тем более, несколько таких фирм сразу? Понятно что: локальный, а то даже глобальный голод. И так почти в каждой отрасли.
В результате любая крупная фирма (в том числе, капиталистическая) связана довольно жёсткими ограничениями по выпуску продукции не только изнутри, но и «снаружи». Иное может иметь место в периоды общегосударственного разброда и шатания, однако такое государство просто-напросто обрушится. Увы, в условиях полной свободы энтропия неудержимо растёт, что, как известно, несовместимо с жизнью.
Чтобы было понятнее, приведу пример. В целом ряде стран Запада гражданин может купить в частную собственность сельскохозяйственные угодья. Но на одном условии: он обязан их целевым образом использовать. То есть, выращивать на них сельхоз продукцию. При этом три грамма с гектара за «выращивание» не канают. Есть нормативы. Нарушать севооборот и тем самым истощать почву покупатель тоже не имеет права. Иными словами, со стороны якобы рынок и свобода, на деле же план и заданные нормативы. Не выполняешь — гудбай.
Параллельным процессом и в соц- и в капстранах шло и идёт неумолимое укрупнение. Многие не в курсе, однако образ Запада как совокупности мелких частных собственников весьма быстро канул в лету. Фермеры и владельцы мелких производств как основа экономики на развитом Западе — преимущественно мечта, а не реальность (зато в странах Центральной Америки такое действительно имеет место быть). Ещё в первой половине двадцатого века крупные и средние корпорации оперативно пожрали всех мелких собственников. Финалом крушения этой мечты стала Великая Депрессия, во время которой докушали последние крохи. Основная масса фермерских земель отошла банкам и в последствии была распродана крупным корпорациям или же осталась у корпораций, банкам подконтрольных. Фермеры как явление были сохранены только благодаря вмешательству государства и не по причине их эффективности, а, скажем так, из соображений общественного спокойствия — ибо на горизонте тогда реально замаячила коммунистическая революция в странах Европы и США. И по сей день функция мелких независимых предпринимателей скорее декоративная. Как пример: в США 13% фермерских хозяйств производят 70% продукции.
Укрупнение предприятий неизбежно ведёт к плановой экономике и внутри них и даже во многом вовне их. Ровно таким же образом, мелкие артели в СССР существовали «вне плана», но тоже были вытеснены крупными предприятиями, объединёнными в ещё более крупные кластеры, ввиду несопоставимой эффективности последних на фоне первых.
С одной стороны, государство вынуждено диктовать предприятиям любой формы собственности объёмы поставок и правила игры в целом, с другой стороны — спасать предприятия от разорения, когда дела у них пошли плохо, иначе диктовать будет просто некому. А раз государство столь сильный инструмент, крупным собственникам выгодно в структуры этого самого государства войти. В том числе и особенно — в наиболее руководящие структуры. В результате, предприятия и власть в стране принадлежат одному и тому же субъекту. Точнее, одной и той же группе. Формально это всё независимое, а по факту…
Странный эффект: якобы «неэффективная плановая централизованная экономика» вытесняет рыночную даже на рыночном же поле и только совершенно нерыночное вмешательство государства спасает последнюю от полного уничтожения. Можно сказать, чем цивилизованней становится страна, тем сильнее в ней обосновывается плановая экономика. И строй тут ни при чём.
Прошу отметить: в казалось бы прямо противоположных условиях — при власти пролетариата и при власти крупного капитала — устройство экономики стремится к одной той же модели. Разными маршрутами стремится, но по одним и тем же закономерностям. И модель эта — «плановая».
При этом, что интересно, «плановой экономики» нигде нет и не было — в том смысле, который в это слово в перспективе хотелось бы вложить. Планирование хотя и присутствует повсеместно, но для всеобъемлющего полноценного планирования до самого недавнего времени не существовало ни алгоритмов, ни вычислительных мощностей. В результате, и социалистический и капиталистический планы были, скажем так, весьма поверхностными и локальными. Давались, то есть, в самом общем виде и зачастую вычислялись по общим соображениям (большинство сограждан, кстати, может по сей день наблюдать последнее прямо по месту своей работы, где планирование фактически является примитивной реакцией на простейшие раздражители). Но даже в такой зачаточной форме плановый подход неуклонно вытесняет рыночный.
В чём же тогда отличие той и этой экономики, если не в привычной нам дилемме «рынок vs план»?
Ну, вообще говоря, для полноценного анализа следует назвать конкретные даты и конкретные страны, ибо ни западный, ни социалистический мир не являются и не являлись однородными и неизменными, однако попробуем выделить хотя бы самые общие тенденции.
Частная собственность
Этому термину общественные заблуждения тоже приписали весьма извращённый смысл. Когда говорят о частной собственности на языке социализма, имеют в виду: право персональной собственности на средства производства (а также землю и недвижимость, сдаваемую в аренду). Именно с этим боролся покойный СССР. Собственность на зубную щётку тоже можно назвать «частной», но речь шла не о ней.
Кроме того, подразумевалась именно персональная собственность. Коллективная, но не государственная, считалась допустимой, — по крайней мере, временно допустимой. В частности, — многие не в курсе, — колхозы не находились в госсобственности: это была собственность коллективная. Колхоз принадлежал всем колхозникам этого колхоза. Причём, принадлежал по факту работы в колхозе. «Свою долю» нельзя было перепродать или передать по доверенности. Выход из колхоза означал и потерю доли в нём. Коллективная собственность в абсолюте, можно сказать. Неотчуждаемая и дающаяся по факту включения в коллектив.
Самое интересное, что так зачастую порицаемые «трудодни» были не способом оплаты, как многие думают (типа, платили трудоднями, на которые ничего не купишь), но способом вычисления доли собственников в суммарном доходе их предприятия. Оплата поступала не пропорционально «количеству акций», а пропорционально лично наработанному. Если по‑честному, то сторонникам рынка как мотивирующего к работе фактора следовало бы наоборот хвалить трудодни — систему наиболее хорошо отражающую принципу: «на сколько наработал, столько и получил». Но это я отвлёкся.
В противоположность СССР, на Западе, вдобавок к государственной, муниципальной и коллективной собственности, сохранилась и частная тоже. Однако мелкий единоличный собственник, как уже говорилось, довольно быстро перестал играть сколь либо заметную роль. Зато появились, скажем так, крупные корпоративные собственники — частные лица, владеющие весьма внушительными пакетами акций и получающие доход преимущественно через операции с ними (через дивиденды, продажу на выгодных условиях, благодаря владению инсайдерской информацией и т.п.).
При этом, как было сказано выше, устройство и взаимодействие капиталистических предприятий с государством давно уже сильно напоминало советское. А вся разница лишь в том, кто получал основной кусок пирога на этом банкете.
Мотивация
Сохранение частной собственности оставляло один дополнительный рычаг мотивации — страсть к личному обогащению, которая должна подталкивать человека к поиску новых, ранее не существовавших производств и услуг, или же к заполнению ниш, где имеется высокий потребительский спрос при недостаточном производстве.
Увы, но этот рычаг в основном чисто гипотетический. Реально те области, в которых имеет смысл рискнуть (поскольку возможный доход там заведомо компенсирует риск) обычно имеют выражено криминальный характер. Областям же с незначительным превышением нормы прибыли над средней выгоднее предпочесть проверенные, где для повышения собственной конкурентоспособности и производить незначительные изменения, одно из которых может дать небольшое преимущество.
Ровно по этой причине количество «стартапов» с нуля можно сосчитать по пальцам, а количество инноваций, сделанных в последствии обогатившимся энтузиастами сколь либо заметно лишь в тех областях, где разработка инноваций по своим затратам лежит в области невинных развлечений. Можно чисто для собственного удовольствия программировать новый почтовый клиент или казуальную игру, а потом внезапно обрести деньги и популярность, но вот новый двигатель для самолёта с таким подходом не разработаешь.
В итоге сложилась крайне парадоксальная ситуация: основную массу нововведений и при капитализме тоже сделали не собственники, а ровно такие же как при социализме инженеры на зарплате. Основной доход с этого, правда, получили как раз собственники, что сильно настораживает в плане доверия к выдвинутому тезису.
Фактически единственный положительный момент в плане мотивации: собственник, в отличие от директора завода, лишён мотивации к опрокидыванию строя и государства, чтобы получить возможность завладеть заводом, поскольку собственник уже и так им владеет.
Ещё, гипотетически, собственнику нет смысла воровать у собственного предприятия или смотреть сквозь пальцы на ворующих сотрудников. Фактически же всё равно воруют. И у государства, и у собственных предприятий, как это ни парадоксально. Про государство понятно, но у собственных предприятий-то зачем, казалось бы? Ответ прост, если вспомнить два аспекта.
Во-первых, крупный собственник, как говорилось выше, обычно акционер. То есть, фактически собственность на «своё предприятие» он делит с другими. Не в равной доле, но делит. Так вот, украсть можно у тех, с кем делишь. Даже если у них в сумме всего десять процентов акций, а у тебя девяносто.
Во-вторых, формально деньги предприятия не есть деньги собственника. Формально деньгами предприятия собственник может распоряжаться только в пользу предприятия. Если часть денег у собственного предприятия украсть, то ими уже можно распоряжаться на свою собственную пользу. И вдобавок налоги при этом платить не надо.
Ровно так же с нерадивыми работниками, которых собственник якобы должен увольнять, поскольку они понижают его прибыль. Внезапно, например, оказывается, что кто-то из таких работников — сын собственника другого предприятия. Которое, — поскольку вышеупомянутый сын тут числится и получает огромную зарплату, — как бы невзначай даёт первому предприятию льготные условия (эдакий постмодернистский династический брак). Другой работник — приятель хозяина. Третий — женского пола и с хозяином спит. Четвёртый не работает, но столь ловок и хитёр, что его не удаётся поймать. Пятый… Да их ведь сотня тысяч — лично не уследишь. А те, кому ты делегировал слежку, они ведь уже наёмные. То есть, ситуация строго как при социализме. Если не хуже.
В результате уровень некомпетентности и воровства на капиталистических предприятиях настолько превышает оный на социалистических, что аргумент «всё кругом колхозное, всё кругом ничьё» теряет всякий смысл. И это я ещё не сказал про попилы и откаты: с ними отрыв в худшую сторону становится просто космическим.
Что интересно, на Западе размах в относительном масштабе ниже, а в абсолютном, напротив, выше. Пилить, брать откаты и воровать там умеют не хуже и желают не меньше, а денег вращается больше. Плюс в капиталистическом мире повсеместно происходит сращивание власти с криминалом. В результате снижение уровня всего этого беспредела вдруг оказывается завязанным не на форму собственности, а на крепость местной «кровавой гэбни». Где она крепче, там и относительный масштаб ниже. А социализм тут или капитализм, в этом аспекте — несущественная деталь.
Продолжение следует
Источник: odnako.org.
Комментарий от Алекс Зес:
Статья что называется к времени. Буквально на днях мы обсуждали эту тему , где мне пришлось доказывать что вся реальная экономика в мире сейчас плановая.
http://oko-planet.su/finances/financesnews/70802-mirovaya-planovaya- ekonomika-chast-1-kak-uvolit-blondinku-shefa-pri-svobodnom-rynke.html
-
"мне пришлось доказывать что вся реальная экономика в мире сейчас плановая."
И это Вы собирались доказывать? Но всё уже доказано, до Вас, увы. Есть такой закон - Закон Соответствия. Закон, который действует как закон природы и общества, независимо от сознания и воли людей. Его подзакон, закон пропорциональности был открыт и обоснован в 20-е годы Малиновским (Богдановым), который затем был идеологически переделан в закон планомерного пропорционального развития.
При так называемой плановой экономике, которую Вы живописуете вначале поста, несоответствие (диспропорции) выливаются либо в нехватки, либо в перепроизводство чего-либо. И чтобы восстановить оную, планы всегда корректировались. А в условиях рынка, что, не так ли? только в плановом хозяйстве отвественность за просчёты несёт государство, а в рыночном - частник.
-
Замечательная статья Сергея Егишянца http://worldcrisis.ru/crisis/wc_sae
Госплан и математика
Ценителям развитого социализма посвящается
Идеи "всё просчитать" и "сконструировать универсальную общественную систему регулярно являют свою популярность - что не удивительно, ибо не счесть "технарей-концептуалистов" в постсоветской России. Нижеследующий материал приводит очередной пример вредности означенных идей.
Портовый казус
Жил-был на свете учёный-математик Борис Владимирович Гнеденко. Трудился в академической науке в РСФСР, потом на Украине, потом снова в Москве, где с 1966 до своей кончины в 1995 году возглавлял кафедру теории вероятностей мехмата МГУ. В 1964 году, когда он работал профессором на этой же кафедре, к нему (вернее, не к нему, но в конце концов дело дошло до Гнеденко) обратился за помощью некто М.Н.Зубков, специалист по организации работы грузовых морских портов Министерства морского флота СССР. Проблема у него была серьёзной: реальность почему-то упорно не желала следовать методике министерства - нужно было разобраться, в чём тут дело и при возможности объявить упрямой реальности выговор с занесением.
Суть методики заключалась в следующем. Пусть годовой план обработки судов в порту равен P тонн, а средний тоннаж судов p тонн - тогда в течение года нужно принять P/p судов. Если в среднем на обработку одного судна тратится a дней, то на выполнение годового плана порт затратит a*P/p суток (вернее, "причало-суток", ведь причалов может быть несколько). Т.к. некоторые дни непригодны для работы по погодным причинам, принимая количество пригодных дней за m, имеем надобность принимать ежедневно по a*P/(p*m) судов, вследствие чего (на каждом причале в конкретный момент времени обрабатывается только 1 судно) порту требуется ровно a*P/(p*m) причалов.
Ясно, что перестраивать порт каждый месяц никто не собирается, поэтому реальное число причалов нужно строить исходя из перспективных планов грузооборота хотя бы на пятилетку вперёд - соответственно, на практике причалов всегда немного больше, чем требуется согласно вышеприведённой формуле. Понятно также, что это всё расчёты "в среднем", а реально количество судов, заходящих в порт в течение суток, колеблется изо дня в день - но согласно методике Минморфлота, основанной на госплановском подходе, этими колебаниями можно пренебречь, ибо в среднем (а значит, и в сумме за год) всё равно всё получается правильно. С другой стороны, эти колебания порождают проблему: ведь означенная формула предусматривает 100%-ную загрузку мощностей порта, т.е. отсутствие простоев - как только обработано одно судно, на его место должно тут же встать уже готовое следующее; значит, реальные колебания численности судов в разные дни порождают то простои порта в отсутствие судов, то, напротив, очереди судов в ожидании обработки.
При этом означенная методика предполагала, что с ростом нагрузки на порт (как уже сказано выше, порты проектируются с запасом мощностей, каковой запас с течением времени тает) будет пропорционально расти и среднее время простоев судов в ожидании обработки. Т.к. колебания числа судов, приходящих в порт в разные дни, обычно не так уж велики, чиновники решили, что и простоев в итоге будет не так много - до тех пор, пока нагрузка на порт не превысит предельную для данного количества причалов. Однако на практике всё оказалось сложнее: как мрачно сообщил тов. Зубков, по данным статистики за 3 года, с 1960 по 1963 год, если нагрузка на порты (т.е. суммарный грузооборот при неизменных мощностях обработки грузов) возросла, как и планировалось, на 25%, то общее время простоя судов - аж на 292%, т.е. почти в 4 раза. Между тем, за простои полагался штраф - и немалый: в те времена сутки простоя иностранного судна водоизмещением 6-8 тыс. тонн стоили советской казне 2.5-3 тыс. долларов - и это были тогдашние доллары, по покупательной способности примерно в 7 раз более весомые, чем нынешние. Доходило до того, что иностранные танкеры грузились под завязку советским горючим, не заплатив за него ни цента, а просто взяв его в счёт штрафов за простой в ожидании погрузки. Соответственно, разгневанный Минфин устроил разнос незадачливому Минморфлоту - и вот тов. Зубков пришёл к математикам с просьбой объяснить, почему всесильное учение вдруг оказалось неверным.
Объяснение нашлось быстро. Ошибка госплановской методологии в целом (и минморфлотовской методики в частности) заключается в том, что она оперирует средними значениями - между тем, как известно из теории вероятностей, среднее значение, к примеру, частного двух случайных величин вовсе не равно частному их средних значений. Беда же планировщиков состоит в том, что случайность этих величин неустранимо присуща им - и удалить её оттуда (а равно и пренебречь ею) невозможно никакими силами. Можно сколько угодно составлять расписание прибытия судов в порт - они реально будут приходить случайным образом: например, в те времена по графику приходило лишь 40-50% судов - и это при том, что оный график предусматривал допуск аж в 15-16 дней! Шторма и прочие погодные катаклизмы, поломки и ремонты, задержки в других портах, человеческие ошибки и другие факторы делают невозможным какое-либо детерминистическое планирование расписаний движения грузовых судов; многочисленные различные варианты обработки судов (только погрузка, только разгрузка - причём в обоих случаях полная или неполная, ведь часть грузов может быть предназначена для других портов; только ремонт или только покупка продовольствия и воды для команды, либо сочетание всех этих вариантов; разный характер грузов и, как следствие, разное время обработки; наконец, разные грузоподъёмность, особенности конструкции, доступность трюмов и т.д.) делают бессмысленным расчёт "в среднем" графика обслуживания кораблей - а это значит, что как движение судов, так и их обработку в порту необходимо исследовать как случайные процессы со всеми присущими им особенностями.
Для математиков это было не так сложно. Как показал в начале 1960-х годов другой профессор кафедры теории вероятностей мехмата МГУ, А.Я.Хинчин, в применении к вышеописанной ситуации нужно проверить выполнение 4 условий: а) судов много из многих разных портов; б) они приходят независимо друг от друга; в) суда, как правило, не приходят караванами, но поодиночке; г) нет одного или нескольких судов, которые бы были настолько доминирующими в сравнении с остальными, что в одиночку обеспечивали бы львиную долю суммарного грузооборота. Если эти условия выполняются (а они выполнялись везде, кроме Ленинградского порта, в который суда приходили караванами), то, как показали Хинчин и Гнеденко, как прибытие судов в порт, так и их обработка в порту суть случайные процессы с такими характеристиками распределения:
вероятность того, что за период времени t в порт прибудет ровно k судов, равняется
(1)
(так называемый пуассоновский поток), где 
- среднее число судов, приходящих за сутки;вероятность того, что длительность обработки судна не превысит x суток, равна
(2)
, где 
- среднее число судов, которое может обработать за сутки один причал.Реальная статистика приходов судов в порты и времён их обработки была тут же предоставлена Зубковым (как потом написал Гнеденко, этой статистики было аж 50 килограммов бумаги) - и вышеописанные гипотезы полностью подтвердлились. Ну а если известны распределния случайных величин, то рассчитать все потребные параметры работы порта для вероятностника не составляет труда - и Гнеденко показал в частности, что среднее время простоя судна в порту в ожидании обработки равняется
(3)
, где C - некоторая постоянная, а 
- величина, называемая нагрузкой и имеющая простой физический смысл: это отношение запросов на обслуживание (т.е. среднего числа приходящих за сутки судов) к максимальной мощности ресурсов этого обслуживания (т.е. числу причалов, умноженному на среднее количество судов, могущее быть обработанным за сутки одним причалом). Нагрузка, очевидно, всегда положительна; если она становится больше единицы (т.е. запросов на обслуживание больше, чем возможностей порта), то происходит глобальный "затык" и очередь судов постоянно нарастает.Методика Минморфлота как раз и предусматривала поддержание нагрузки ниже единицы - беда, однако, в том, что этого недостаточно. Составим табличку значений T при разных
, а в последних колонках посчитаем, во сколько раз выросло 
и во сколько раз T по сравнению с величинами предыдущей строки - для простоты примем в расчётах величины T константу C за 1 (на все остальные колонки значение C никак не влияет).
T
[i] / 
[i-1]
T[i] / T[i-1]
0.1
1.11
-
-
0.2
1.25
2.00
1.13
0.3
1.43
1.50
1.14
0.4
1.67
1.33
1.17
0.5
2.00
1.25
1.20
0.6
2.50
1.20
1.25
0.7
3.33
1.17
1.33
0.8
5.00
1.14
1.50
0.9
10.00
1.13
2.00
1.0
1.11
Как и следовало ожидать, время простоя судна увеличивается по мере роста нагрузки - важно, однако, что увеличение это протекает с ускорением. Если остановить взгляд на двух последних колонках, то легко видеть: нагрузка по сравнению с предыдущей строкой растёт всё медленнее, а среднее время простоя - всё быстрее, вплоть до бесконечности. И - возвращаясь к исходной проблеме - лишь когда нагрузка меньше 0.5 (т.е. загрузка имеющихся портовых мощностей ниже 50%), её рост в Y раз порождает увеличение времени простоя меньше, чем в Y раз; если же нагрузка выше 0.5, то каждое её приращение порождает большее по величине (в разах) увеличение времени простоя. Каждый из вас может поэкспериментировать с числами, подставляя их в формулу (3), и убедиться: статистика Зубкова получается, если в 1960 году нагрузка морских портов СССР была чуть меньше 0.75, а к 1963 году она возросла до 0.93-0.94 - в этом случае рост нагрузки будет в 1.25 раза, т.е. на 25%, а соответствующее увеличение простоев, согласно формуле (3), случится почти в 4 раза. Напомню, что с точки зрения методики министерства, нагрузка 93-94% допустима - тогда как в реальности, согласной с приведённой формулой, произошёл взрывной (почти четырёхкратный!) рост простоев.
Какие отсюда можно сделать выводы? Они очевидны - случайность процессов прихода и обслуживания судов в портах нельзя игнорировать; если же корректно её учесть, то возникнет рекомендация не допускать приближения нагрузки к единице. Иначе говоря, следует не просто закладываться в будущий рост нагрузки - но и даже "в пределе" оставлять заметный (20-25%) резерв мощности, т.е. планировать избыточные мощности, понимая, что в противном случае возникнет взрывной рост простоев. Как видим, всё просто - но это только начало.
Обобщения и выводы
Задумаемся теперь, относится ли всё вышесказанное лишь к морским портам. А грузоперевозки ж/д и автомобильным транспортом и связанная с ними инфраструктура (дороги, мосты и путепроводы, вокзалы и станции, склады и терминалы, погрузчики-разгрузчики и т.д.)? А торговля и её инфраструктура (магазины, рынки, склады и проч.)? А пассажирские поезда, автобусы, такси? А столовые-кафе-рестораны? А всякие там АЗС, АТС (профессор Хинчин занялся своими исследованиями как раз в процессе проектирования телефонной станции), СТОА, рембазы и техцентры, почты и телеграфы, эксплуатационщики и ремонтники? А турбазы и пансионаты, санатории и дома отдыха, ЖЭКи и собесы, поликлиники и больницы, школы и детсады - и прочая, и прочая? Иначе говоря, вся сфера услуг и социальная сфера - всё то, что представляет систему разделения труда в современном обществе: короче, это вся экономика за вычетом только одной сферы материального производства. В каждом из этих секторов экономики любое предприятие (организация) представляет собой систему массового обслуживания (СМО), т.е. систему, которая предназначена для обслуживания большого (но при этом случайным образом меняющегося во времени) количества заявок.
Особенно стоит подчеркнуть, что к СМО относится даже система грузоперевозок, клиентами которой, в отличие от прочих СМО, являются не конечные потребители, а предприятия-производители. Имеем тут принципиально ту же, но технически даже более сложную картину, чем в случае морских портов: с одной стороны, периодическое несоответствие заявок на перевозку грузов и ограниченных мощностей по их обслуживанию (вагоны, грузовики, дороги и проч.); с другой стороны, есть ещё и ограниченные возможности по обработке грузов на любых терминалах - стало быть, и коллизии возникают по сути те же самые (и даже более сложные), что в портовом случае. Значит, и выводы те же: необходимо создавать обязательный резерв мощности (как средств перевозки, так и сопутствующей им инфраструктуры) по сравнению со средними величинами спроса на обслуживание. Отсутствие такого резерва приводит к многочисленным трагикомическим сценам, столь живописно выведенным в многочисленных писаниях на производственную тему - от романов в жанре соцреализма до сатирических миниатюр (стандартный герой - орущий в телефонную трубку что-то вроде "хде вагоны, #%#@@$!!!" суровый директор завода).
А причина та же: любые расписания и графики Госснаба сталкиваются с техническими поломками, авариями, переменным временем ремонта, человеческими ошибками, задержками в пути или при погрузке-разгрузке, экстренными надобностями и разными прочими факторами неустранимой случайности, оценка которых точно так же делается с помощью формул (1) и (2), а анализ последствий - формулы (3). Стало быть, и здесь попытка устроить 100%-ное использование ресурсов неизбежно порождает перманентный их дефицит - именно неизбежно и при том вполне естественно, а вовсе не по причине "безответственности", "разгильдяйства", "халатности", "коррупции", а то и диверсий врагов народа: единственным врагом народа в данном случае является сам Госплан и имманентно присущая "реальному социализму" идеология "полного использования ресурсов".
Тем более это верно для всех прочих вышеперечисленных СМО - их клиентами являются конечные потребители, т.е. люди, так что к уже названным причинам неустранимой случайности предложения и спроса добавляется фактор колеблющегося человеческого произволения. Следствия те же: попытка распределять конечные блага через всякие снабженческие органы в количествах, в точности равных локальному спросу (ну как же, ведь "мы не можем напрасно разбазаривать ресурсы, как это делают расточительные капиталисты"), породила точно такой же недостаток ресурсов, проявлявшийся в торговле дефицитом товаров, а в транспорте и услугах (включая социальные) - очередями. Ну а вмешательство человеческой психологии только усугубило проблему - дефицит породил ажиотажный спрос, который в свою очередь превратил оный дефицит в полное отсутствие доступных распределяемых ресурсов. Естественность процесса возникновения дефицита подтверждает опыт конца 1980-х и начала 1990-х: в тех городах, где распределение товаров было переведено на карточную (уже не талонную!) систему с чётким прикреплением каждого потребителя к конкретному магазину и конкретной дате отоваривания - там удавалось благополучно организовать распределение ограниченного списка основных продуктов питания.
Последнее обстоятельство показывает идеальные условия применения распределительного госплановского механизма в отсутствие резерва ресурсов: это экономика военного коммунизма с директивным распределением крайне ограниченного спектра товаров конечного потребления, сырьевых и промежуточных производственных ресурсов, а также транспортных средств - в условиях низкой степени разделения труда (т.е. когда сфера услуг находится в зачаточном состоянии). А т.к. по мере развития экономики и углубления разделения труда сфера услуг наращивается - увеличивается и фактор случайности во всех секторах экономики: тут госплановская методология начинает сбоить - и чем дальше, тем сильнее. В этом легко убедиться, просто заглянув в историю: достаточно примитивная советская экономика, существовавшая между 1930-ми и серединой 1950-х годов (цепочка разделения труда из 3 звеньев: добыча и первичная обработка - "выплавка" - производство конечного товара; в каждой отрасли господствует одно или несколько крупных предприятий; самих отраслей мало; ассортимент товаров узок), сменилась более сложной с углубляющимся разделением труда - и сразу же госплановский подход стал давать сбои, приведшие к 1980-м годам к совершенно окостеневшей и посему вполне неработоспособной системе.
В свете вышесказанного резонно возникает вопрос: а на хрена козе баян - в смысле, стране Госплан? Ведь выходит, что директивное планирование имеет смысл лишь в очень узком диапазоне условий - когда разделение труда уже возникло (при натуральном хозяйстве Госплану делать нечего), но всё ещё очень скромное. И что базовый тезис социалистической экономики - планирование и кооперация вместо рынка и конкуренции позволяет полностью использовать имеющиеся ресурсы - оказывается ложью: изрядные резервы мощности всё равно создавать необходимо. А это значит, что и не нужен никакой Госплан - более того, вреден: но попробуйте сказать это любителю реального социализма - получите в ответ нечто вроде классического "учение всесильно, потому что верно", вот и весь сказ. В этом смысле (впрочем, далеко не только в этом) "реальный социализм" обнаруживает изрядное сходство с неолиберализмом: оба подхода до крайности примитивизируют, огрубляют сложную и "нелинейную" действительность - и поэтому оба применимы только при редко и ненадолго складывающемся спектре условий. Тем не менее, оба метода провозглашаются их адептами универсальными и единственно верными - остаётся лишь надеяться, что адепты эти так и останутся маргиналами, не способными убедить общество в полезности своей грубой попытки управлять сложным изменчивым обществом простыми и примитивными методами.
Означает ли это, что сам подход к составлению межпродуктового баланса бессмыслен? Нет, конечно: он вполне плодотворен - но как средство анализа, а вовсе не управления; как средство планирования индикативного, а не директивного. В таком случае нет нужды в точном учёте всех миллионов конечных продуктов - достаточно подробного межотраслевого баланса (МОБ) в натуральных показателях (с исчислением объёма производства каждой отрасли в "условных продуктах" - например, пересчитывая всю продукцию молочной промышленности на "условное молоко"). Периодический расчёт МОБ позволяет оценить оптимальные объёмы производства разных товаров и примерное расчётное соотношение цен на них - и на основании этих данных отслеживать возможное формирование "пузырей", а также очагов "перегрева" или, напротив, потенциально депрессивных секторов экономики. Для управления же необходимо использовать весь спектр имеющихся у государства инструментов - контроль за трансграничными потоками товаров, денег и рабочей силы (пошлины, налоги, квоты и проч.); налоги на потребление и имущество; акцизы; денежные инструменты; законодательные ограничения цен и проч. Ну а МОБ в таком разе послужит вполне хорошим инструментом анализа - и именно в этом качестве обретёт своё естественное назначение. Важно лишь не допустить до власти всеразличных любителей "до основанья, а затем" - уж эти-то испоганят всё начисто, либо превратив нормальный инструмент анализа в негодное средство управления (как коммунисты), либо попросту отвергнув львиную долю имеющихся средств управления ради мистической власти "свободного рынка" (как либерасты). Это тот самый случай, когда крайности сходятся, а главными добродетелями становятся здравомыслие, сдержанность, умеренность и трезвость.
-
Похоже пора подводить резюме. Дисскуссиия заглохла.
1.План однозначно эффекивне в чрезвычайных обстоятельствах, когда есть чёткая материальная цель на достижение которой нужно сосредоточить все ресурсы общества. Отсюда следует, что в законодательство о чрезвычайных ситуациях следует добавить статьи о переходе экономики на плановое управление, когда собственникам директивно диктуется, что в каком колличестве и по какой цене они должны поставить государству.
2.Там где нельзя спрогнозировать спрос - либо дефицит либо избыточное предложение. Инфраструктура в этой ситуации пусть лучше развивается планово, а то частники пожадничают на избыточное развитие инфрвастуктуры, а вот ширпотреб - пусть лучше избытоно развивают частники. Зачем государсву заморочки с не модными босоножками?
Машиностроение?
Вопрос кто частик или государство должен заниматьсяразвитием технологийопять упираентся в планируемость и конкуренцию. Успехи СССР в технологическом развитии были там, гдебыла конкуренция и избыточность. Скажем МИГи соревновались с СУшками, а во завод авиадвигателей был один и по авиа двигателям уже уступали американцам. Короче - ресурсосбережение в технологическом развитии требует отказа от конкуренции, а без конкуренции нет технологического развития. Так что и машиностроение лучше оставить частнику.
Добыча угля, металла,нефти, плавка стали - всё это можно запланировать. Но можно ли запланироваь развитие производительности труда в этих отраслях? Вряд ли. Лучше оставит добычу ископаемы и выплавку металлов частной, но прогонозировать спрос и иметь эффективные механизмы формирования цен в этих отраслях.
3.Управляемость.
Плановая экономика - центр управления один, возможно делегирующий вниз ряд своих полномочий. Прогноз, на основании которого ведётся планирование, - тоже один. Вероятность неполного учёта всех факторов и потребностей в прогнозе достаточно высока. При рыночной экономики, крупные предприятия для составления своих планов пользуются своими прогнозами. Обилие прогнозов даёт возможность лучше учесть разнообразные факторы и полнее удовлетворятьпотребности общества.
Плановых характер управления крупными предприятиями ни сколько не противоречит рыночным механизмам самоуправления общества. При плановой экономике ответственност за неправильное планирование разделяется всем общество, а при рыночном упрвлении - только управляющеми центрами ошибшихся в прогнгозировании и планировании предприятий.
Наличие многих центров управления и сложных рапвноправных связей между ними делает рыночную систему управления более устойчивой. Только представьте плановую систему хозяйства при исчезновении планирующего центра.
Ну и наконец, материальное стимулирование результатов труда - оно на порядок проще и естественней в рыночной системе.
Нужно изучение и понимание рыночной системы и её недостатков, а не замена её ПЛАН.
Ещё раз хочу акцентировать: ПЛАН - не обязательно социалистическое орбщество,это может бытьи новый вариант рабовладения. Вопрос всубъекте планирования. Концентрация капиталов ведёт к тому, что субъектом планирования новой плановой экономики будут крупные собственники. Эта эконормика не будет социальной. Лишние в ней пойдут....
-
При сраивнении экономических систем, основанных на плановом и рыночном управлении, к недостатком рыночных систем обычно относят: 1.стремление ее участников к прибыли; 2.стремление к неограниченному росту рыночных систем. Разберем эти претензии. 1.Стремление к прибыли. Да действительно участники рыночной системы стремятся к максимальному достижению прибыли, но возникает естественный вопрос: каковы механизмы формирования прибыли, и можно ли на них воздействовать так, чтобы источником прибыли было только максимально-эффективное удовлетворение общественных потребностей? Рассмотрим классическую форму, описывающую рынок: «деньги» - «товар» - «другие деньги»= «деньги» + «прибыль». Учтем в ней еще один параметр, участвующий в получении прибыли - «Я», описывающий организаторские таланты, инициативу, знания и просто труд предпринимателя, а так же прочие факторы: «деньги»+«Я»+«прочие факторы» - «товар» - «деньги»+«прибыль». Самое главное условие выживания рыночного общества, которое следует из этой формулы, это природа товара, который является основой прибыли. Товар должен быть общественно полезен. Понятно, что нельзя, производить паленую водку, но как относиться к такому товару, как финансовые услуги, кредитованию потребителей, раскачиванию рынков акций, с целью извлечения спекулятивных прибылей? Финансовые услуги и спекулятивные операции могу стать заметным источником прибыли в современной экономике. Общественная польза от них сомнительна. Если кредитвание производителей ведет к развитию производства, то кредитование потребителей ведет к падению спроса через расходы по оплате «ссудного процента». Кредитование спекулянтов ведет к росту цен на сырье и отвлечеию финансовых ресурсов производственных компаний на стабилизацию цен своих акций. Финансовая система и спекулятивный сектор экономики не производят реальных потребительских ценностей, но «Я» предпринмателей, работающих в этих областях может приносить им вполне заметный доход. Прибыль финансового и спекулятивных секторов может формироваться только за счет части прибыли реального сектора, поэтому высокая прибыльность этих секторов ведет к уводу предпринимательской активности из реального сектора. Первая задача рыночной экономики – через налогообложение, механизмы контроля и организации финансовой системы снизить доходность финансового сектора, сделать бездоходным спекулятивный сектор. В спекулятивном секторе доходы могут только перерасапределяться, но не зарабатываться. В финансовом секторе доходы могут зарабатываться только за счет кредитования производителей. Издержки при кредитовании потребителей должны нести производители, при ипотечном кредитовании безквартрных граждан – государство. Прибыль – главным источником которой является общественная польза, основное условие выживания рыночной системы, но не единственным – важна так же роль прочих факторов, влияющих на формирование прибыли. Вернемся к формуле: «деньги»+«Я»+«прочие факторы» - «товар» - «деньги» +«прибыль» Здесь никак не рассматривается труд, и прибавочная стоимость, как у Маркса, но надо понимать, что его модель была справедлива для XIX века, когда основой производства был массовый стандартизованный труд. Сейчас основой прибыли является интеллектуальная и природная рента, монопольное положение на рынке, связи с политической элитой, капитал, вложенный в средства производства, и то, что мы определили как «Я» предпринимателя. С учетом всех этих факторов можно формулу, описывающую круговорот денег и формирование прибыли записать в виде: «деньги»+«Я»+«прочие факторы»-«товар»-«деньги»+«приб Я»+«приб Д»+ «приб Пр» То есть источником прибыли является не только вложенные в бизнес деньги и талант предпринимателя, но и не рыночные факторы, такие как связи с властью, монопольное положение на рынке, доступ к интеллектуальныи и природным ресурсам. Для нормального функционирования рыночной системы необходимо, чтобы «прочие факторы» минимально влияли на формирование прибыли. В этом случае частная инциатива будет максимально направлена на общую пользу, а не на получение доступа к «прочим факторам». Для того, чтобы минимально влиял на прибыль доступ к природным ресурсам, необходимо совершенсвовать механизмы обобществления природной ренты. Например, можно исключить возможность экспорта природных ресурсов через зарегистрированные в оффшорах фирмы прокладки. Еще одним способом изъятия в государственный доход сверхприбыляей монополистов и сырьевых компаний может стать налог на сверхприбыль, получаемую за счет повышения отпускных цен на продукцию более, чем на процент, обусловленнй инфляцией. Отдельный вопрос – прибыль, обусловленная близостью предпринимателя к представителям власти. Если с коррупцией «вообще», бороться сложно, так как факты дачи взяток не очевидны, то использование служебного положения для создания преимуществ в бизнесе родственникам и друзьям, как правило всем видны. Наиболее яркий пример – «бизнес» жены бывшего мэра Москвы. Отставка мужа сразу повлияла на «предпринимательские» таланты жены. Подобные факты использования положения родственников во властных структурах имеются и в других городах, и,как правило, общеизвестны. Уменьшение их роли в экономике требует ни только введения законодательных ограничений на занятие государственных и муниципальных должностей в областях, где занимются бизнесом близкие родственники, но изменения общественного отношения к этм фактам. Сейчас оно - ехидно-терпимое. Отдельный вопрос – интеллектуальная рента. Это наверное самый законный способ участия в прибыли, основанный ни на деньгах, ни на личном участии. Он стимулирует вложение свободных средств предпринимателей в создание интеллектуальных продуктов. Однако фактически, в создании интеллектуальной продукции участуют не только ее практичекские участники, но и вся система образования. Причем люди, получившие образование в России, участвуют и в образовании интеллектуальной собственности и в других странах, поэтому мне кажется разумным установить налог на доходы от интеллектуальной ренты, причем плательщиком является собственник интеллектуальной продукции, агентом, ответственным за его перечисление, плательщик ренты, а получателем – региональные власти, в регионе образования данного дохода, что повысит расходы на образование в регионе. Ну и наконец прибыль, обусловленная деньгами, вложенными в бизнес. Она кончно должна быть. Заметим, что прибыль на вложенные деньги – это не амортизация оборудования и сооружений. Однако эта прибыль не должна существенно превышать обесценивание денежных средств за счет инфляции. Тогда стоимость денежных средств не высока, что активизирует частную инициативу, направленную на создание полезных обществу товаров и услуг. Таким образом - рыночная система может быть эффективным способом управления общественным производством, направленным на удовлетворение общественных потребностей, при следующих условиях: а)прибыль зарабатывается общественно-полезной деятельностью; б)максимизация прибыли происходит за счет инициативы и способностей предпринимателя, а не иных факторов. 2.Рассмотрим является ли неограниченный рост необходимым условием функцинирования рыночной системы. Что будет, если предпринимателю не во что будет вкладывать прибыль? Остановит ли он свое производсьтво? Нет конечно. До промышленной революции, когда деньгами было золото, ремесленники накапливали его и не останавливали своих производств. Причиной сокращения производств, при накоплении денежных средств производителями является падение спроса, вызванное тем, что накопленные ими средсва не вернулись в экономику и не профинансировали следующий цикл потребления. Но потребности то у потребителей остались, и возможности их удовлетворить у производителей тоже никуда не делись. Проблема только в том, что к ним, потребителям, не вернулись деньги, положенные в заначку производителями. В условиях, когда деньги – это золото или обеспеченные им бумажки, сделать их из ничего и вернуть в экономику не возможно, но в условиях, когда деньги – определенная информация на определенных носителях, сделать это элементарно. Именно это сейчас делается для сохранения рыночной экономики, но из всех возможных способов эмиссии денег реализуется наихудший для экономики и наилучший для банкиров. Эмиссионные деньги вводятся в экономику через кредитование, что: во-первых – ведет к накоплению долгов, во-вторых – к вводу их значительной части на верх социальной пирамиды, что снижает их оборачиваемость, в-третьих – при вводе денег через кредиты, большая часть их попадает на спекулятивные рынки, а не в реальную экономику. Этих недостатков лишена прямая эмиссия денег и ввод их в экономику через государственные расходы. Получается следующая устойчивая модель рыночной экономики. Часть населения занята в производственном секторе и сама себя содержит. Другая, занята в непроизводственном, но полезном обществу секторе, и финансируется за счет государства. Государство финансирует свои расходы за счет налогов и эмиссии. Предприниматели накапливают свою прибыль в виде вкладов или в спекулятивном секторе. Деньги в спекулятивный сектор поступают исключительно за счет накопления в нем прибыли. Высокие налоги на операции и доходы в спекулятивном секторе, а так же на вклады, существенно превышающие необходимые предприятиям оборотные средства, прогрессивный налог на доходы физических лиц ведут, по мере накопления эмиссионных средств в экономике, к росту доходной части бюджета и снижению потребности в эмиссиии. Результат – устойчивая рыночная экономика.
-
Извиняюсь, при копировании разрыва строк и красная строка почему то исчезают.
Ваш комментарий
Вы должны авторизоваться, чтобы публиковать сообщения.
